Иоанна Хмелевская - Роман века [вариант перевода Фантом Пресс]

Как и обещала, после обеда я закончила свои образец и ближе к вечеру зашла к нему в мастерскую, чтобы сдать работу. К делу рук моих он отнесся без всякого почтения и радости особой не проявил. Профессиональным жестом проверив идентичность узора со всех сторон, он небрежно свернул его в трубку, обвязал шнурком и повелительно буркнул:

— Ну, поехали. Вот еще неожиданность! А я чуть было окончательно не успокоилась — раз с образцом все в порядке, раз до сих пор он не раскрыл обмана, то уж не раскроет, и я могу наконец успокоиться. И вдруг «поехали»! Господи, куда еще?! Что за человек, всето он недоволен! Получил нитки и иголки, даже свои булавки, получил образец, и все ему мало!

— Поехали! — грубо повторил муж. — Чего ждешь?

— Что ты еще выдумал? — недовольно вскинулась я, с ненавистью наблюдая, как у него опять очки слетели с носа. — Куда поехали?

— То есть как куда? Ясно, к Земянскому! Кто такой Земянский, Езус-Мария?! Ну просто на каждом шагу западня!

— Не поеду! — я капризно оттопырила губы. — Сам поезжай!

Видимо, в данном конкретном случае муж никак не ожидал капризов жены. С рулоном в руке он уже выходил из мастерской и теперь с недоумением обернулся в дверях.

— Спятила ты, что ли? Так я и буду вот с этим таскаться по городу? Что еще за новые фокусы? Растерявшись от такого натиска, я встала со стула и послушно пошла за ним. Мы поднимались по лестнице в холл, а я ломала голову в поисках выхода из новой западни. Теперь я вспомнила, вроде пан Паляновский упоминал о том, что в мои обязанности входит водить машину, а значит, и возить супруга. И если в плане личных отношений чета Мацеяков находится в состоянии перманентной холодной войны, то в деловом плане они сотрудничают. Общность материальных интересов заставляет их помогать друг другу, выходит, и сейчас я не имею права капризничать и просто обязана отвезти супруга к этому чертову Земянскому, который, по всей видимости, готовит по нашим образцам матрицы. Вот только знать бы еще куда? Сяду в машину, а сама не знаю даже, в какую сторону ехать…

Муж стоял в холле и недовольно наблюдал, как я задумчиво преодолевала ступеньку за ступенькой.

— Да поторопись же! — недовольно сказал он. — Нужно успеть до шести.

Он осмелился поторопить Басеньку! Ну этого я так не оставлю. С готовностью прервав подъем, я облокотилась на перила:

— Это займет слишком много времени, как-нибудь в другой раз. Сейчас мне некогда!

— Как это «некогда»? Какие могут быть «некогда»? — раскипятился муж. — Не для того ты торопилась закончить узор, чтобы он сейчас лежал! Всегда отвозили вовремя, а тут снова фокусы!

— А я не желаю!

Муж растерянно смотрел на меня. Очки опять свалились, и он беспомощно моргал, потом нацепил очки и стал бушевать:

— Так и знал, что ты опять примешься за свои штучки, но больше терпеть я не намерен! Не позволю!! И так весь дом перевернула вверх ногами! Хватит! Немедленно в машину! Едем! Подумаешь, всего-то полчаса времени, Черняковская не на краю света. Ты меня знаешь, я долго терпел, но когда речь идет о деле… В машину!!

Грозно взмахнув руками, он зацепился рулоном за перила и чуть было не свалился вниз, прямо на меня. Непосредственная опасность заставила меня прекратить фокусы, тем более что ста-то известно, куда ехать. Да и прав он, в конце концов. Когда речь идет о деле… Фокусы могу продолжать и в машине, извергая по дороге яд и ненависть. А у этого Земянского на Черняковской может оказаться какаянибудь вывеска…

Садясь в машину, я вдруг вспомнила, что, пожалуй, знаю, где именно на Черняковской проживает Земянский. Несколько лет назад, когда мне пришлось заниматься такими узорами, меня как-то один знакомый привез в мастерскую, где по шаблонам изготавливали матрицы. Точно, это было на Черняковской! Там еще рядом вулканизационная мастерская, и я на всю жизнь запомнила жутко элегантного автовладельца, который почему-то колесо от своей машины нес в объятиях, вместо того чтобы катить его по земле. Раскорякой, приседая от тяжести, перепачкав свой роскошный костюм и с несчастным выражением лица. Нет, такое не забывается.

— Заткнись! — бросила я мужу, который все продолжал бушевать. — Не видишь, еду!

По дороге мне стало ясно, почему машину водит Басенька, а не муж. Когда мы выехали на Хелмскую, муж, до сих пор спокойно сидящий рядом, вдруг вздрогнул и судорожно ухватился обеими руками за приборную доску. Я удивилась — ничего не произошло, ехала я нормально, других машин в непосредственной близости не было. Что это на него напало? Он же весь затрясся, вытаращил глаза и хрипло застонал:

— Тише! Ну куда ты так гонишь?

Я невольно кинула взгляд на спидометр — может, и в самом деле гоню, сама того не замечая, так как всегда любила быструю езду, а может, еще не освоилась с новой машиной и еду быстрее, чем положено? Спидометр показывал 65. Посмотрела на мужа — тот весь перекосился от страха. Снизила скорость до 60, но и это не помогло, он сидел зажмурившись, ухватившись обеими руками за доску перед собой и тихонько стонал. Когда я сделала правый поворот (на скорости 15 км), он вел себя так, будто я брала на бешеной скорости крутой поворот над пропастью. Похоже, он относится к тем несчастным, которые боятся ездить на автомашинах. Это своего рода болезнь, автофобия, и тут уж ничего не поделаешь. Странно только, что ее приступ начался на Хелмской, где я ехала спокойно и ровно, а не раньше, на Бельведерской, где я с наслаждением обошла «фольксваген», «фиат» и два автобуса, для чего пришлось немного нажать на газ, и в результате к перекрестку примчалась на скорости за 90. Пришлось резко затормозить, сбросила скорость я в последний момент и сделала левый поворот буквально под носом мчавшегося из Вилянова «мерседеса». И только на Хелмской вспомнила, что мне нельзя привлекать внимание дорожной инспекции, поэтому и тащилась там, как черепаха.

По Черняковской я ехала не торопясь, чтобы не пропустить вывески вулканизационной мастерской. Улица неширокая, и за мной вынуждено было тащиться такси, зеленая «Варшава». Я хотела пропустить его и даже несколько раз притормаживала, чтобы не путаться у него под ногами и спокойно разыскивать нужный мне дом. Таксисту не удалось воспользоваться возможностью обогнать меня, потому что его пассажир, похоже вдребадан пьяный, никак не мог указать дом, где следует остановиться. Таксист уже сделал несколько попыток, останавливался, но все его усилия выжать из пассажира информацию оказались тщетными. Судя по жестам пьяницы, он жил в нескольких домах одновременно.

Тут передо мной мелькнула вывеска вулканизационной мастерской. Земянский должен быть рядом. Я остановила машину, муж забрал с заднего сиденья рулон с узором и вышел, велев мне ждать его. Поскольку он вошел во двор дома, перед которым я затормозила, стало ясно — привезла его на место. Такси с пьяным пассажиром наконец смогло проехать дальше. Кажется, они нашли нужный дом, потому что шофер остановил машину, и пьяница качают вылезать из нее. Это продолжалось довольно долго. Наконец вылез, но, не найдя опоры, пошатнулся и, чтобы не упасть, навалился на капот. С трудом развернувшись и опершись о машину задом, он огляделся, и, видимо, остался недоволен увиденным, так как сделал попытку залезть в машину обратно, не рискуя, однако, оторваться от нее и перекатываясь по ней до самой дверцы. Шофер тщетно пытался отговорить его от этого намерения.

Я с интересом наблюдала эту сцену, которая несколько скрасила ожидание. А впрочем, зачем же я так послушно ожидаю мужа? Не разумнее ли будет бросить его на произвол судьбы и уехать, не дождавшись? Ведь Басенька очень здорово приучила его к своим художествам, благодаря им только и можно объяснить тот факт, что он до сих пор меня не разоблачил, а если буду излишне покорна, то как пить дать разоблачит.

Муж успел вернуться до того, как я приняла решение.

— А теперь домой! — пробурчал он. Пьянице удалось-таки залезть обратно в такси. Шофер, похоже, смирился, захлопнул за ним дверцу, сел и развернулся, опередив меня. Наверное, специально поторопился, вспомнив, как пришлось тащиться за мной. Ничего, на первом же перекрестке «вольво» показало, что оно «вольво»! А этот придурок, муж, пусть потерпит. В конце концов, должна же Басенька продемонстрировать свою неприязнь к мужу? Муж, как ни странно, сидел спокойно и не прореагировал ни на одну автомобильную штучку. Я было огорчилась, но на Бельведерской до него дошло, что происходит с машиной, и он, к величайшему моему удовлетворению, впал в настоящую панику. Когда я припарковалась у нашего дома, он был в невменяемом состоянии.

Прошло три дня, и я окончательно успокоилась. Немного даже привыкла и к новой роли, и к новому дому. Жизнь, в общем, шла спокойная, я старалась придерживаться раз заведенного порядка. В своем рабочем столе в мастерской я обнаружила множество Басенькиных рисунков и набросков. Три из них были сколоты вместе и обозначены жирной «птичкой» — явно те, над которыми следовало работать. Я прикрепила к чертежной доске новый лист астралона и приступила к работе, за которой с захватывающим интересом наблюдал рыжий дебил за окном. К нему я тоже немного привыкла, и он уже не так мешал. А если свистнет нашу коммерческую тайну, пусть голова болит у Басеньки.